"Серый свет начал просачиваться с востока, зябкий свет раннего утра. Было необыкновенно тихо в Москве, так тихо, что мы слышали, как шумит на бульварах пламя газовых факелов.
-- Похоже, конец,-- вполголоса заметил старый пекарь.-- Надо бы пойти поглядеть.
Мы осторожно вышли на Тверской бульвар.
В серой изморози и дыму стояли липы с перебитыми ветками. Вдоль бульвара до самого памятника Пушкину пылали траурные факелы разбитых газовых фонарей. Весь бульвар был густо опутан порванными проводами. Они жалобно звенели, качаясь и задевая о камни мостовой. На трамвайных рельсах лежала, ощерив желтые зубы, убитая лошадь.
Около наших ворот длинным ручейком тянулась по камням замерзшая кровь. Дома, изорванные пулеметным огнем, роняли из окон острые осколки стекла, и вокруг все время слышалось его дребезжание."
Только всё это было по-настоящему, и как странно, и даже жаль, что я прочитал про это только сейчас.
(с) Повесть о жизни
И еще, духовно:
-- В Копьевский переулок! -- прокричал Олег Леонидов и, пригибаясь к земле, побежал за угол театра. За ним бросились все остальные.
За углом было спокойно. Пули пролетали хотя и близко, но в стороне. О них мы догадывались только по легкому свисту и по тому, как в доме против театра растрескивались стекла и белыми фонтанами взлетала от стен отбитая штукатурка.
У Щелкунова, когда он бежал, вывалилась из портфеля растрепанная книга. Он несколько раз порывался выскочить из-за угла, чтобы подобрать ее, но мы его держали за руки и не пускали. В конце концов, он все же вырвался, ползком добрался до книги и вернулся красный, весь в пыли, но счастливый.
-- Вы -- опасный маньяк с вашими книгами,-- закричал ему Олег Леонидов.-- Вы сумасшедший!
-- Что вы?! -- возмутился Щелкунов.-- Это же первое издание "Исповеди" Жан-Жака Руссо. Это вы, а не я сумасшедший.
Русские классики знают толк в апокалипсисе.
PS. запись сделана 24 февраля 2014 года и поставлена на автопост в будущее